Почему философия сегодня не конвертируема? Откуда апатия в самой философии и скепсис по отношению к ней? Пытаясь ответить на эти вопросы, Владимир Варава говорит о радикальной десемантизации современной философии. Сегодня имя философии используется для обозначения совершенно нефилософских явлений. .Автор стремится заново поставить вопрос о бытии философии, об ее отличии от гуманитарных наук и других форм духовной культуры. "Неведомый бог" философии не мирится с подчиненным положением и требует возрождения изначального духа вопрошания и удивления, которым отмечены наиболее свободные проявления человеческого духа. . .Книга предназначена всем, кто интересуется современной философией.

Почему философия сегодня не конвертируема? Откуда апатия в самой философии и скепсис по отношению к ней? Пытаясь ответить на эти вопросы, Владимир Варава говорит о радикальной десемантизации современной философии. Сегодня имя философии используется для обозначения совершенно нефилософских явлений. .Автор стремится заново поставить вопрос о бытии философии, об ее отличии от гуманитарных наук и других форм духовной культуры. "Неведомый бог" философии не мирится с подчиненным положением и требует возрождения изначального духа вопрошания и удивления, которым отмечены наиболее свободные проявления человеческого духа. . .Книга предназначена всем, кто интересуется современной философией.

Считается, что культура вступает в новую фазу своего бытия, сопровождающуюся отмиранием прежних институтов, принципов и ценностей, среди которых философия с ее притязаниями на истину выглядит как наиболее зловещее образование, явно враждебное установкам медийной культуры. А установка здесь одна — удержать человека в коконе бессмысленного существования как нормы, так и не дав родиться ничему существенному. Многообразие возможностей такой культуры оборачивается на деле пустотой, поскольку философия, как главная инстанция смыслообразования, оказывается не работающей. Стенать по этому поводу бесполезно, но говорить об этом надо. .Власть медиа настолько сильна, что создает угрозу превратить жизнь в бессмыслицу. В этой ситуации вся надежда только на философию, которая очевидно нуждается в защите. В защите от непонимания, которое рождает скуку и пренебрежение. В защите от тех, кто профанирует философию. Но и в защите для тех, кто ищет философии и только философии. Цинизм культуры не должен пугать истинных рыцарей философии. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Считается, что культура вступает в новую фазу своего бытия, сопровождающуюся отмиранием прежних институтов, принципов и ценностей, среди которых философия с ее притязаниями на истину выглядит как наиболее зловещее образование, явно враждебное установкам медийной культуры. А установка здесь одна — удержать человека в коконе бессмысленного существования как нормы, так и не дав родиться ничему существенному. Многообразие возможностей такой культуры оборачивается на деле пустотой, поскольку философия, как главная инстанция смыслообразования, оказывается не работающей. Стенать по этому поводу бесполезно, но говорить об этом надо. .Власть медиа настолько сильна, что создает угрозу превратить жизнь в бессмыслицу. В этой ситуации вся надежда только на философию, которая очевидно нуждается в защите. В защите от непонимания, которое рождает скуку и пренебрежение. В защите от тех, кто профанирует философию. Но и в защите для тех, кто ищет философии и только философии. Цинизм культуры не должен пугать истинных рыцарей философии. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Особенность этой книги состоит в том, что в ней нет специализированной терминологии и прямых ссылок, цитат и упоминаний различных авторов. В ходе ответов на поставленные вопросы обсуждаются такие проблемы, как сущность философии; отличие философии от науки, религии, искусства; социальная миссия философии в обществе и культуре. Рассматриваются причины современного "упадка философии", которые связываются с тем, что философия подменяется иными формами духовной культуры. Ставится задача раскрыть значимость философии средствами самого языка и через обращение к жизненным ситуациям человека. Книга будет интересна для всех, кто интересуется философской проблематикой, не исключая, однако и тех, кто подвизался на профессиональном философском поприще.

В монографии анализируются различные модусы русской философии, в результате чего обнаруживается такая ее инвариантная черта как интуиция смысла. Эта интуиция организует ценностно-смысловое пространство русской философии как нечто единое. Интуиция смысла пронизывает и эсхатологические устремления русской мысли и находит воплощение в конструировании оригинальных социальных проектов. Большой пласт исследования посвящен русской литературе, в которой обнаруживается сплав этических, социальных и метафизических построений, проникнутых общей идеей поиска смысла. Заключительный раздел посвящен знаковым персоналиям русской философии, таким как Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой, Н. Ф. Федоров, А. П. Платонов, чье творчество является наглядной иллюстрацией главной особенности русской философии - поиску смысла. .Издание рассчитано на студентов, аспирантов, научных работников, интересующихся философской проблематикой. .

В монографии анализируются различные модусы русской философии, в результате чего обнаруживается такая ее инвариантная черта как интуиция смысла. Эта интуиция организует ценностно-смысловое пространство русской философии как нечто единое. Интуиция смысла пронизывает и эсхатологические устремления русской мысли и находит воплощение в конструировании оригинальных социальных проектов. Большой пласт исследования посвящен русской литературе, в которой обнаруживается сплав этических, социальных и метафизических построений, проникнутых общей идеей поиска смысла. Заключительный раздел посвящен знаковым персоналиям русской философии, таким как Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой, Н. Ф. Федоров, А. П. Платонов, чье творчество является наглядной иллюстрацией главной особенности русской философии - поиску смысла. .Издание рассчитано на студентов, аспирантов, научных работников, интересующихся философской проблематикой. .

С нами всегда происходит что-то странное и непонятное… Происходит везде — и в городе, в его привычных домах и квартирах, на его знакомых улицах и переулках, и за его пределами — и в необжитых просторах леса, и в обжитых уютных дачах, и в садах и парках, по которым мы бродили множество раз. Оказывается, что в самых обычных местах нас подстерегает нечто — нечто непостижимое, неведомое, невозможное… Какой-то смертельный ужас, который готов в любой миг превратить нас в ничто…

С нами всегда происходит что-то странное и непонятное… Происходит везде — и в городе, в его привычных домах и квартирах, на его знакомых улицах и переулках, и за его пределами — и в необжитых просторах леса, и в обжитых уютных дачах, и в садах и парках, по которым мы бродили множество раз. Оказывается, что в самых обычных местах нас подстерегает нечто — нечто непостижимое, неведомое, невозможное… Какой-то смертельный ужас, который готов в любой миг превратить нас в ничто…

В книге анализируются сочинения Ф.Ницше в контексте философии XIX в., осуществляется реконструкция, сравнение и анализ наиболее интересных сочинений о Ницше, написанных в XX в исследуются перспективы использования проектов Ницше для сохранения жизнеспособности современного общества.

Королевство Мегрия продано. Старый король предан собственным сыном, который заплатил высокую цену за корону, — тысячи жизней воронов-оборотней в обмен на власть. Удастся ли молодому королю Абнеру ее удержать и отдать долги Тацианской империи? Слепой бог тацианцев, пророк и мученик, некогда ослепленный воронами, собрал под своим знаменем тысячи тахери — убийц и фанатиков. Сможет ли Тит Дага, принявший лордство из рук убийцы своего друга, простить себя за это? И за то, что отдал в заложницы свою дочь? Простит ли его сама Рунд? И кто тот неизвестный, незримый, безликий, который вернет в мир украденную Абнером магию? Мегрия стоит на пороге раскола и новой войны. Сделает она шаг вперед или отступится? Первая часть мрачной дилогии "Неведомый" в редком жанре гримдарк. История о человеческом предательстве, стремлении к справедливости, интригах и неоднозначных поступках. О событиях романа расскажут несколько центральных персонажей: четыре героя, четыре линии. Сюжет вдохновлен датской мифологией. Обложку для книги нарисовала Мария Вой.

В данную книгу вошли все наиболее значимые работы современного философа Роберта Адамса по философскому богословию. Автор рассматривает метафизические аспекты религиозной веры, взаимоотношения религии и этики в контексте понятия о Боге. Бог, по мнению философа, не есть ни идея, ни объект нашего опыта, это - "ноумен", вещь в себе, существующая и обладающая свойствами независимо от нашего мышления. Как таковой, Бог остается недоступным для нашего теоретического знания; мы не способны доказать ни Его существования, ни даже чего-то большего, чем формальная Его возможность. Свой подход Адамс характеризует как "скептический реализм", отстаивая убеждение в том, что существует истина, независимая от наших мнений и даже от самых убедительных доказательств.Роберт М. Адамс - профессор философии Калифорнийского университета (США), автор работ по метафизике, истории философии и философии религии.

"Псалтырь русского философа" - это книга лирико-философских медитаций о мире, Боге и человеке. Псалом предстает не как исторический библейский жанр молитвословной поэзии, но как форма вечного вопрошания, присущего современнику не менее, чем человеку прежних эпох.

"Псалтырь русского философа" - это книга лирико-философских медитаций о мире, Боге и человеке. Псалом предстает не как исторический библейский жанр молитвословной поэзии, но как форма вечного вопрошания, присущего современнику не менее, чем человеку прежних эпох.